Ян Таксюр: УПЦ и Онуфрий – раскольники?

Метки

«Щит веры с Яном Таксюром», Раскол, УПЦ и РПЦ, Феофания, Ян Таксюр

УПЦ и Онуфрий – раскольники? Ян Таксюр

3 июля 2023 г.

Ян Таксюр и протоиерей Андрей Новиков коснулись острейшего вопроса церковной жизни в Украине – майских решений 2022 года в Феофании: Украинская Православная Церковь и митрополит Онуфрий – раскольники?

(Видео уже удалили, текст, слава Богу, есть)

Протоиерей Андрей Новиков

Собор и его решения пронзили сердце многих людей, для которых не равнодушно Православие, для которых не равнодушна Церковь и духовная судьба нашего народа.

Феофания – это тот собор, которого не должно было быть. Должно было проходить совещание по поводу того, что происходит на Украине с УПЦ, должны были быть советы, как ей дальше существовать. И в епархиях с проблемами, да, зачастую, с нарушением процедур, но проходили выборы именно на совещание, а не на собор. Собор требует совершенно другой процедуры выборов, и других полномочий.

В процессе подготовки мне приходилось слышать, как, так называемые, автокефалисты, то есть сторонники отделения от Русской православной Церкви, пытались продавливать делегатов, но, я к этому как относился, — ну совещание, ну посовещаемся, что-то услышим…

И вот, когда люди приехали на совещание, неожиданно предстоятель УПЦ митрополит Онуфрий объявил, что мы переходим из состояния совещания в состояние собора, собора Украинской православной Церкви. Это вызвало протест очень многих архиереев… К их голосу не прислушались, — совещание само себя избрало собором, что является абсолютным нонсенсом, и никак не предусмотрено в самом уставе РПЦ.

И вот этот собор в Феофании принял решение, — также некоторым архиереям, которые были не согласны, с востока, отказали в участии в соборе. Голоса тех, кто был против, были подавлены таким волевым усилием руководства УПЦ, и были приняты решения.

Во-первых, было объявлено о несогласии с Патриархом, Затем, было решение, что УПЦ объявляет себя полностью самостоятельной и независимой. Причем, к этому пытались как-то присоединить Томос о правах широкой автономии, данный святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием в 1990 году, на основании решения архиерейского собора РПЦ октября 1990 года. Далее была создана комиссия для совершения мироварения самостоятельно. Миро для совершения Таинства миропомазания после крещения освящается по давней православной традиции, и это зафиксировано в документах нашей Церкви только архиереями во главе с Патриархом Московским и всея Руси, и рассылается по всем епархиям, в том числе епархиям УПЦ. И вот было принято решение, что необходимо варить это миро самостоятельно, не беря благословения у Патриарха. И было отменено богослужебное поминовение Патриарха Московского и всея Руси. И из Устава УПЦ были вычеркнуты все упоминания о какой-нибудь связи с РПЦ.

Надо сказать, что это решение, помимо того, что оно нарушило ряд канонов (и мы еще коснемся этого дальше), оно нарушило мандат основополагающего документа Устава УПЦ, который определял, что может делать собор УПЦ.

Согласно действовавшему, и остающемуся единственно законным Уставом УПЦ, — собор УПЦ обязан был поддерживать единство с РПЦ. Согласно реальному положению вещей и согласно церковному каноническому праву, и согласно Томосу, или Грамоте Святейшего Патриарха Аликсия II 1990 года, — через Русскую православную Церковь, Украинская православная Церковь осуществляет свою связь с Вселенским Православием, а значит с Главой Церкви Господом нашим Иисусом Христом.

— Как в общем-то нарушение буквы влияет на дух, влияет на судьбу безсмертной души? Многие не чувствуют никакой связи, — ну нарушили, ну были обстоятельства, но ведь все-таки это не так существенно. Или все-таки существенно?

— Конечно, очень существенно. И христианство – это религия Слова. Бог дал нам слово Свое. И Слово, как ипостась Божия, пришло в мир, чтобы спасти нас, и наше спасение, наша вечная жизнь напрямую связана с тем, как мы следуем слову Божьему, которое освещается в Священном Писании, в Библии, и в Священном Предании, что, выражаясь проще, можно назвать Учением Церкви, зафиксировано в постановлениях Вселенских Соборов, в апостольских поместных и Святых Соборов правилах, и в правилах святых отцов, в Предании, переданном нам от святых отцов, начиная со времен святых апостолов, которые для нас точно также являются основой нашего христианского вероучения, значит, и спасения…

К сожалению, это дух века сего экуменический, дух, который говорит нам, что вообще это не важно, что христианство, и вообще любая религия, -это о настроении, состоянии. — Ничего подобного. Эта религия очень требовательна. Эта религия требует безкомпромиссного и четкого соблюдения того, что открыл нам Бог.

Все правила, которые даже о статусе нашей Церкви, они основаны на канонах, на правилах, которые утверждены Вселенскими Соборами, утверждены Церковью. А Церковь является выразителем Предания, выразителем учения Духа Святого. Если ты это отвергаешь, ты идешь против Духа Святого. Вот это очень важно.

В Церковь мы пришли не учить, а учиться. Мы не пришли что-то менять в Церкви…

В чем всегда проблема любой ереси, любого раскола? Человек приходит и говорит, — да, по учению Церкви, по правилам Церкви положено так, но я сделаю что-то лучше, — и, таким образом, он подменяет учение Христово учением своим, и, говоря, что он от Христа несет свидетельство, на самом деле он несет свидетельство от себя. Поэтому любое изменение крайне опасно для спасения человека…

— Следовательно, самочинное нарушение канонов, решений соборов, это, фактически, выступление против Самого Бога?

— Да, совершенно верно. Это выступление против правды Божьей, против истины Божьей, а значит против Самого Бога. Потому что – от Кого исходит истина и правда Божия? От Бога. Это касается канонов. И, кстати, принцип, библейский принцип в этой ситуации, когда говорят, ну могут же провозгласить автокефалию? Ведь они сами собрались и провозгласили автокефалию. Самостоятельность, независимость, слово «автокефалия» не употребили, но они предали себе все атрибуты автокефальной церкви, включая открытие приходов по миру. А, ведь, получается, — что это? – Нарушение библейского принципа, о котором сказал святой апостол Павел. Есть большее – поместная Церковь во главе с Патриархом, как сказал апостол Павел, перефразируя с церковнославянского, — меньшее от большего без всякого прекословия благословляется. Не может меньшее что-то само объявить, само решить. Ведь этот же принцип, чтобы людям было понятно, — открывает ящик Пандоры, хаос в Церкви. Ведь, если так может объявить УПЦ (я не считаю, кстати, что она так объявила, потому что собор в Феофании проведен с нарушением норм проведения собора, в нарушение Устава УПЦ и РПЦ, не является выразителем Украинской православной Церкви). Так вот, если эти люди, которые принимали эти решения, считают, что они таким образом отделились от РПЦ, и могут сделать это сами, то завтра какая-то совокупность епархий из самой УПЦ соберется и скажет, — а мы тоже не признаем, мы, архиереи, тоже прекращаем поминовение митрополита Онуфрия, прекращаем получение от него мира, сами будем варить себе миро, сами открываем свои Одесские и Николаевские приходы по миру, у нас будет своя поместная Одесско-Николаевская поместная церковь…

— Это так у протестантов все время происходит.

— Да, это протестантизация Православия.

— Отче, теперь хотелось бы пройтись по некоторым решениям, которые были приняты Феофанией. Начнем с не поминовения Патриарха. Я читал, да и Вы, наверное, встречали статьи оправдывающие, что, дескать, бывали случаи, когда Патриарха не поминали, и ничего в этом страшного нет. Так ли это?

— Вы имеете в виду на территории Украины, или вообще в мировой истории?

— Что есть исторические прецеденты, когда правящего Архиерея или Патриарха не поминали по каким-то там причинам, и ничего. Не отлучали, и ничего. Мы тоже идем по такому пути.

— Смотрите, другие поместные Церкви находятся в общении не непосредственно с каждым верующим, с каждым епископом, а с Церковью, как таковой, поместной, через Патриарха. И мы через Патриарха находимся в единстве со всем мировым Православием, и, таким образом, еще раз повторю, с Главой Церкви Господом Иисусом Христом.

Если мы ссылаемся на какие-то исторические прецеденты, то мы должны понимать, что существует норма, и существуют прецеденты. Прецедентное право — это англо-саксонское право. Наше право — это нормативное право, у нас есть нормы.

Вы знаете, бывали случаи, ужасные, — раз каноны под какие-то случаи созданы, значит они бывали, — которые говорят, что, в случае, если епископ прелюбодействует, например, — он лишается священного сана. Но можно найти прецеденты, когда епископы прелюбодействовали, и их не наказывали, — означает ли это, что мы можем теперь сослаться, как на норму, и епископы, вот, как Филарет Денисенко, будут теперь открыто отказываться от монашества, жить с женами, или не с женами, заводить себе детей, и как бы ничего страшного не будет?

Что касается поминовения Патриарха, — ссылаются, прежде всего, на то, что в других поместных Церквях, греческих Церквях, непосредственно на приходах Патриарха не поминают, поминают его Митрополиты. Либо Предстоятеля своей Церкви, там, где нет Патриарха. Это действительно так, хотя и не везде.

Я, например, работаю, как бы стараюсь, по мере сил, как-то помогать деятельности Патриаршего экзархата Африки, и тружусь с африканскими священниками, которые перешли в РПЦ, из-за раскола, в который пал Александрийский патриархат, — я их спросил, — как у вас? Я знаю, что там поминается, — подтвердили, в частности, из Танзании, что если бы кто-то из нас, священников, прекратил в свое время поминовение Патриарха Александрийского, у этого священника были бы очень большие проблемы.

Действительно, этой нормы нет в ряде других Церквей греческих. Но, опять же, это принцип — большее от меньшего без всякого прекословия благословляется. Были Соборы, были какие-то решения внутри этих поместных Церквей, которые сам Патриарх, сам Предстоятель Церкви благословил вот такую норму.

Но мы придерживаемся нормы канонической, эта норма зафиксирована в решениях наших Архиерейских соборов. А согласно канонов, мы обязаны подчиняться решениям Архиерейских соборов. И в нашей Церкви неукоснительно действует норма 15-го правила Двукратного Собора. Которое, если кратко изложить, — если какой-либо митрополит, епископ или священник богослужебно прекращают поминовение Патриарха, по какой-нибудь иной причине, кроме той. что Патриарх публично проповедует ересь, уже осужденную Собором, то это является расколом. И такой митрополит, епископ, пресвитер, прекратившие поминовение Патриарха, подлежит лишению священного сана. 

— Продолжаем идти по таким болезненным точкам, как мне кажется. Часто говорят о, так называемой, а она действительно существует, об икономии… Чтобы было проще, скажем так, — в условиях гонения может Церковь позволить себе отойти от канонов, —  говорят некоторые люди. Чтобы мы ответили на это?.. Дело в том, что некоторое время и я так думал, — видя вблизи гонения, видя этих побитых священников несчастных на Западной Украине, и не только на Западной Украине. Видя прихожан, побитых арматурой, и все это видя, я думал, ну, может быть, действительно, вот там, Святейший Патриарх действительно прибегает вот к такому послаблению. А где вообще граница уступок, и что вот это такое икономия? Если, можно, объясните. 

— Смотрите, каноны и созданы для таких экстремальных и чрезвычайных ситуаций, гонений. Именно они проверяют на прочность. В этих ситуациях гонений, чрезвычайных ситуациях  и возникает необходимость такого строгого соблюдения, когда нужно придерживаться канонов. Потому, что в обычной спокойной ситуации они не нужны, когда нет соблазна, все течет, все и так хорошо, то зачем тогда?..

И получается, что, смотрите, — есть филаретовский раскол (был Киевский патриархат, и сейчас еще существует). Затем, так называемая Православная Церковь Украины (ПЦУ), — другой раскол. И, фактически, то, что сейчас провозгласила Феофания, и те, кто придерживаются ее курса, — это повторение всего того, что было объявлено. Ну вы же сами, многие епископы, участвовавшие в Феофании, сами за это голосовали, чтобы сначала запретить, а потом лишить сана и предать анафеме Филарета Денисенко. И фактически вы повторили все, что сделал он.

Затем разрыв и признание раскола ПЦУ. Что это значит? Что в ситуации гонений мы имеем право стать тем же, что и Филарет, тем же, что и ПЦУ. Но это не так. Церковь всегда должна оставаться Церковью. Тогда завтра нам скажут, — и от Христа можно отречься, — как раньше, когда приносили и по зернышку бросали, на жертвенник зернышко приносили какому-то там идолу… И также исторически прецеденты можно привести, — что, например, только с какого-то момента стали петь Символ Веры, — а вы знаете, что в греческих церквях епископ читает Символ Веры,- давайте отменим пение Символа Веры, если это не понравится кому-то во власти. И можно под это найти исторические прецеденты, практику какую-то в церквях, — ну как это будет выглядеть? Если вы всей Церковью пели Символ Веры, а сейчас прекращаете это делать. — Не очевидное ли это свидетельство отречения от православной веры?

Также и отречение от своего Патриарха. Понимаете, Патриарх — это символ церковного единства, произнесение в богослужении его имени — это свидетельство нашего единства с Единой Святой Соборной и Апостольской Церковью. Не случайно сам Святейший Патриарх в резолюции, данной Митрополиту Сумскому Евлогию, который первый прекратил поминовение Патриарха, сделав хамское заявление, — вот в своей резолюции Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл написал, что это грех раскола, за который придется ответить не только в будущем веке, но и в этом. И привел замечательный пример священника Григория прозорливого из Берлина, который до своего ареста и смерти в 1942 году в Берлине продолжал поминовение Патриарха.

А вспомним ситуацию с большевиками, с гонениями 1920-х годов. Страшно было поминать Патриарха. Тихоновцев, тех, кто был в канонической Церкви, и поминал Патриарха Тихона, за один факт поминовения этого имени, — убивали, бросали в лагеря, в самые тягчайшие ссылки, разрушали храмы, где это происходило, или передавали их раскольникам. Тогда были гонения похуже того, что сейчас происходит на Украине. Но, тем не менее, люди шли в такие храмы, и дорожили ими, как святыней. И поминовение имени Патриарха было главнейшим маркером принадлежности к истинной Церкви, и тем, кто к ней принадлежал, в голову не приходило прекращать поминовение Патриарха.

— Когда состоялось это совещание, которое потом превратили в собор, я находился в Лукьяновском СИЗО и последствия всего этого события не знал, долго не знал. Потом, когда вышел под залог, когда прошло время, и около полугода отсидел, и вышел под залог, то первый вопрос, который я задал своему настоятелю, — в каком мы статусе? Имею в виду: я — чадо Украинской Православной Церкви, спрашиваю у своего настоятеля — в каком мы статусе? А не в расколе ли мы? Кто мы? Ибо я, обычный рядовой мирянин, но я тоже знаю, что есть понятие Поместная Церковь, — мы Поместная Церковь? Мы кто? Мы экзархат? — Нет, вроде не экзархат. Кто мы? — И вот тот же вопрос я Вам сейчас осторожно адресую — какой статус сегодня у Украинской Православной Церкви? Каков он? И может я сюда еще добавлю маленький подвопросик: почему Святейший Кирилл допускает вот такое вот положение? Но это уже другой вопрос. Какой статус УПЦ?

— Сами же протагонисты Феофании, например епископ Сильвестр Стойчев, ректор Киевской Духовной Академии, на такой вопрос ответил — а мы не можем его описать.

Т.е., — если вы не можете его описать, то это раскол! И не мы сказали, вы сами так говорите, что такого статуса нет. Если у вас нет статуса, который есть в канонах Церкви, то это вне канонов Церкви, вне канонического поля.

Что и как делает Святейший Патриарх Кирилл, я все-таки не решился бы говорить о его мотивах, я не посвящен в это. Но я думаю, что Святейший Патриарх, прежде всего, руководствуется догматическим учением, канонами Церкви и пользой церковной, и думает о народе Божьем. Вот это я могу сказать безусловно.

По поводу статуса. Фактически, те люди, которые приняли Феофанию, и осуществляют ее, — а это руководство, ну практически, полностью руководство УПЦ, те, кто определяют ее курс на сегодняшний момент, многие и многие архиереи и духовенство, которые приняли, — они находятся в состоянии не технически раскола, потому, что не было еще суда церковного в их отношении, и не было решения высшей церковной власти. Но находятся в состоянии, если можно употребить такое слово, как раскольствования, они идут путем раскалывания Церкви. И в состоянии подсудности они находятся, поскольку совершают подсудные канонические преступления, за которые очень тяжелые церковные наказания. Они находятся в тяжелейшем духовном состоянии.

Я думаю, — нам надо во многом и молиться. ведь, о них, чтобы Господь все-таки дал им крепость и мужество, и дал ум переменить, на то, чтобы обратить его к вере Церкви, канонам Церкви, а не к актуальной сиюминутной политике, — вот это очень важно.

Но, при этом, на мой взгляд, я бы так охарактеризовал, что Таинства совершаются в том числе и там, где не поминают Патриарха, — участвующие в богослужении, в котором не поминают Патриарха, осознанно, осознают это, то, естественно, все духовенство, и даже миряне, которые участвуют в таком богослужении, — участвуют и принимают эти Таинства во осуждение, поскольку, они знают, что совершая богослужение, не поминая Патриарха, они совершают тяжкий грех. Грех, за который, согласно канонам, полагается тяжелое церковное наказание. Понятно, что бывают разные ситуации, но в целом, это так.

И поэтому, очень важно, что многие люди идут в те храмы, где священники, а есть и епископы, поминают Патриарха, рискуя многим, находятся там. Если бы это не было важно, то зачем рисковать тогда? Можно ходить в храмы, где не поминают Патриарха, — но люди это чувствуют. И люди иногда едут, я знаю такой пример, — едут примерно за двести километров, чтобы участвовать в таком богослужении. Причем, в условиях, близких к фронту, к военным действиям, и напрямую подвергая свою жизнь опасности со стороны секретных служб государства. То есть, это очень важно.

И я хотел бы сказать, что, с моей точки зрения, — настоящая УПЦ — это, как раз, епископы и священники, которые поминают Патриарха, которые проявляют духовное мужество. Вот они та и есть Украинская Православная Церковь, которой дан Томос Святейшего Патриарха Алексия, и которые, по прежнему, действуют в рамках законного Устава, а не той беззаконной бумажки, которую написали в Феофании.

— Спасибо за откровенность Вашу, батюшка. Конечно, для некоторых слова Ваши будут звучать довольно страшно. Потому что причаститься во осуждение — это то, что любой православный, даже самый новоначальный, понимает, что это очень страшно, это опасно, что это грех против Бога… Продолжаем тему отхода, я уже понимаю Вашу позицию, — и начало мироварения, и зарубежные приходы новые создаваемые, я так понимаю, что Вы тоже это считаете частью отхода от канонов?

— Я не считаю просто так, — это так и есть. На что ссылается Феофания? Что они, как бы, возобновили мироварение, которое было до революции. Но опять же, вновь возвращаемся к принципу, изложенному апостолом Павлом, что меньшее от большего благословляется. И тогда, когда это было до революции, это было благословение Святейшего правительствующего Синода, который тогда возглавлял РПЦ. Он делегировал Киевскому Митрополиту то, что проистекало от самого Синода. Это была епархия РПЦ, в которой совершалось мироварение. И если бы Киевский Митрополит сам без благословения Святейшего правительствующего Синода стал варить миро, он бы совершил раскол.

Так же и в этой ситуации, проблема в том, что они не спросили благословение Святейшего Патриарха, ни Архиерейского Собора. А Устав РПЦ, в котором говорится, что только в Москве Патриарх варит миро и освящает его, — это ведь решение еще Архиерейского Собора, и поместного Собора РПЦ, которое не может быть изменено одной частью РПЦ.

— Ну вот тогда… по зарубежным приходам.

— По зарубежным приходам — это очень важно. Только поместная Церковь может иметь приходы, —  то, что называется, в диаспоре, — за пределами своих канонических границ. Границы УПЦ четко очерчены грамотой Святейшего Патриарха Алексия II и указаны в Уставе РПЦ. Они ограничиваются территорией государства Украина. УПЦ не может поверх Патриарха открыть приходы где-либо еще.

Согласно канонам, епископ, который водружает престол вне своей епархии, подлежит лишению сана. Он совершает раскол.

И то, что сделало руководство УПЦ, когда возникают вне канонических пределов, за пределами своей епархии, воздвигаются престолы, в которых поминается имя митрополита Онуфрия, — это тоже раскольничье деяние. Просто технически оно еще не осуждено так, как положено.

— А что было делать? Вот некоторые меня спрашивают — а что было делать, когда, как нож к горлу, — давайте, либо вы скажите, что вы не русская Церковь, либо… что-либо. Чем угрожали? Что могли потерять? Как себя надо было вести по-настоящему? Пришли, и сказали, — давайте, либо вы отказываетесь от, — что и произошло в Феофании, — вы отказываетесь от своей принадлежности к РПЦ, которая, согласно Томоса, она есть, действительно, или, вернее, согласно Грамоты. Согласно Грамоты мы являемся автономной Церковью РПЦ. Все это так. — Откажитесь от этого. (Что сделано). А что нужно было сделать? Альтернатива какая была?

— Во-первых, она является не автономной Церковью, она не имеет такого статуса, и статуса, признаваемого в Православном мире, тем более. Это внутренний статус, внутри Русской Православной Церкви — самоуправляемая Церковь с правами широкой автономии. Это статус, который определяет РПЦ, и она может его расширить, сузить, отменить, — это право РПЦ, ее Соборов, в которые входят, в том числе, и епископы УПЦ.

Что делать? — Никогда нельзя идти… — Это не только закон церковной, канонической жизни, это вообще закон жизни, вообще духовной, и даже светской. Есть фраза, которую приписывают Уинстону Черчиллю, «Тот, кто между позором и войной выбирает позор, получает и позор, и войну«. — И вот мы это сейчас наблюдаем во всей красе.

Дальше, — каноны, как я повторил, написаны именно для таких ситуаций. Ситуаций выбора. Ситуаций, когда ты реально стоишь перед выбором: или — или. Если у тебя не будет ситуации, когда ты должен делать выбор, то зачем тогда это и прописывать? Так можно существовать комфортно и дальше.

Ситуация не такая тяжелая, как была в ранние советские годы, когда был обновленческий раскол, когда действительно людей убивали за отказ поддержать раскол, отправляли в страшные ссылки, и работы за Полярный круг. Лишали питания, лишали всего. И люди шли на то, чтобы не отказаться от церковного единства, от поминовения Патриарха, от своей связи с Матерью Русской православной Церковью.

Вот я пример привел настоятеля в Берлине, который в Третьем Рейхе до 42-го года продолжал поминать имя, тогда Митрополита Сергия, главы Русской православной Церкви, — в Берлине!

Все, что касается вопросов веры, — это тоже вопрос веры, — не терпит компромиссов. И невозможно идти на поводу у светской власти, которая просто хочет уничтожить Православие, как таковое.

Мы должны помнить заветы священномученика Владимира, Митрополита Киевского, который был в тяжелейшей ситуации, еще более тяжелой, с ножом у горла и от Центральной рады, и от… условно, Петлюры не было уже, но от людей, исповедующих петлюровскую идеологию, когда от него требовали отделиться, шантажировали расколом страшным, шантажировали репрессиями. Он говорил, — не может быть никакого отделения.  Он говорил, … что ничего, кроме бед и несчастий это отделение не принесет, для Церкви.

Не в чем обвинить РПЦ, ни в какой-то ереси, ни в каком-то изменении учения, чтобы были основания для отделения.

Также и старец Зосима (Сокур) известный, который предсказал все, что будет сейчас происходить, и сказал, что держаться любой ценой, даже если, — он говорил, — Патриарх благословит не поминать, а вы все равно поминайте, и оставайтесь в единстве с Московским Патриархатом до последнего дыхания.

— Т. е., если я правильно понимаю, если сегодня святейший Патриарх Кирилл говорит, что вот на земле Украины нарушены положения Грамоты 90-го года, нарушены священные каноны, и я объявляю, что лица, совершившие это, совершили раскол. Я правильно понимаю? С этого момента, когда это будет произнесено, поместным Церквам сообщено, мы больше не сможем причащаться, а священники не смогут священнодействовать?

— Ну, во-первых, святейший Патриарх сам такого не произнесет, это должно быть соборное решение. На каком уровне оно будет решено, это другой вопрос.

Очень важный момент, что та борьба, которую мы ведем, и то, о чем мы свидетельствуем, направлено не на то, чтобы выгнать из Церкви этих людей, этих иерархов, а для того, чтобы, наоборот, вернуть их на нормальный путь. Т.е., тут надо правильно понимать, где телега, а где лошадь. Цель — чтобы они вернулись к нормальному исповеданию Православной веры, включая святые каноны, чтобы они вернулись к нормальному церковному положению и устройству.

Ведь то, что творится, это не просто давление, ведь давлением прикрываются. Мне известны, не просто известны, я лично слышал записи фактов давления епископов на священников с требованием отказа от поминовения Патриарха, личных разговоров с осуждением Русской православной Церкви, с угрозами, и, кстати, уже осуществившимися, к сожалению, угрозами. Когда людей снимают с настоятельства, отчисляют из храма и отправляют в другое место за триста-двести километров, когда подвергают репрессиям, в том числе запрещают в священнослужении. Когда сам архиерей звонит в Службу Безопасности Украины, она приезжает на приход к священнику и говорит ему — слушай, да мы о тебе ничего не знали, да ты-то нам не особенно и нужен, у нас другие дела, но вот твоя епархия направила нам, просигнализировала, и мы обязаны сделать. Давай, договорись с ними. А потом СБУ звонит, и говорит, — пойди завтра к архиерею на такое-то время, обсудишь с ним то-то, он скажет тебе так-то.

Это что такое? Это уже у нас внутри происходит добровольное подчинение Церкви СБУ во внутренних контактах между священниками и епископами на территории Украины? Это уже нельзя сказать, что гонение, это они сами становятся гонителями. 

— Отец Андрей, Вы сейчас затронули очень важный и страшный момент. У меня есть свой ответ на тот вопрос, который я сейчас задам, но мне интересно Ваше мнение. — В чем причина такой легкости? Ведь легко отказались от связи с Русской Церковью? Легко. Ну да, на нас давили, мы собрались, мы просигнализировали власти — мы с вами, мы больше не Русская Церковь?..

— Вы знаете, я не хотел бы говорить о внутреннем состоянии, это очень опасная вещь. Но я думаю, что состоялось какое-то духовное падение, многое в том, что происходило до того,. — Может быть то, что занимались храмостроительством много, занимались какими-то вещами, празднованиями дней Ангела. Да, служили Литургию, но может как-то внутренне потеряли вот это понимание, что такое Церковь, и как-то перестали дорожить драгоценным сокровищем — Священным Приданием, пониманием того, что мы — это не клуб по интересам, и не политическая партия, которая меняет уставы, подстраивается под текущее положение вещей. Мы — Церковь Бога Живаго, которая есть столп и утверждение истины. (42.42).

«Щит веры с Яном Таксюром»

Текст с видео Nasledie77

11.07.2023

Обновление 12.09.2023